I. Manucharov, Epizod iz zhizni Shlisselʹburgskoi kreposti

I. Manucharov, ‘Epizod iz zhizni Shlisselʹburgskoi kreposti’, Byloe 1, no. 8 (1906), 81–82.

И. Манучаров, ‘Эпизод из жизни в Шлиссельбургсной крепости’, Былое 1, № 8 (1906), 81-82

Эпизод из жизни в Шлиссельбургсной крепости

В третьей книге «Былого» В. Н. Фигнер в воспоминаниях о Л. Ал. Волкенштейн между прочим пишет обо мне: «он был взбить в присутствии коменданта Покрошинского, впоследствии отрицавшего этот факт».
Я думаю, интересно дополнить это сообщение некоторыми подробностями и изложением обстоятельств, при которых полковник Покрошинский отвергнул факт нанесения мне при нем побоев.
Был осенний день, около 3-4 часов после обеда. Книг в этого время мне еще не давали. Железная кровать на день складывалась и замыкалась на скобу. Ни в каком положении днем не позволяли дремать.
В этот день мне что-то было грустно. Точно не помню, по какому поводу я был не в духе; кажется, меня обидел сосед и я его обидел (конечно стуком в стену) — положительно не вспомнить из-за чего. Я, сидя на табуретке, наклонился головой к столу вплотную на руки и… хотел забыться и заснуть…
Жандарм стукнул в двери, чтоб не дать мне задремать на стуле. Я поднял голову и лег на другое ухо. Жандарм повторил стук и, видя, что я не обращаю на него внимания, стал стучать непрерывно.
— Когда так, — подумал я, — так вот же вам!
Я рассердился и запел громко известную малороссийскую песню: «Ще не вмерла Украины и слава и доля! Ще нам, братцы-молодцы усмихнется воля!» С припевом: «Душу тило мы положим за свою свободу» и т. д.
Поднялась в коридоре беготня жандармов…
На куплете «Сгинуть наши вороги, як роса на солнци, запануем, братцы, мы на своей сторонци» — дверь открылась. Я замолк. Вошло несколько жандармов, двое взяли меня под руки. Я не сопротивлялся, тем не менее меня потащили, а когда вывели из тюрьмы, то человек восемь жандармов стали наносить мне удары кулаками по голове, спине и, забегая вперед, даже по лицу и груди.
81

82
Я не сердился. Меня, как будто даже забавляло это подскакивание ко мне солдат. В монотонной крепостной жизни это было развлечением по пословице «хоть и гирше, да инше». Об оскорбительности побоев я даже не подумал. Я не сердился еще потому, что мне казалось, что жандармы наносят побои, как будто исполняя какую-то формальность по службе. Теперь я почти убежден, что били они, чтоб показать свое усердие перед начальством.
Так как меня со всех сторон толкали, то я подвигался очень медленно. Я не сопротивлялся и молчал, сказал только: «Бейте, бейте! — так били и Христа». Таково было мое настроение.
И в это время я случайно оглянулся назад. Я был недалеко от крыльца и увидел на крыльце полковника Покрошинского и около крыльца капитана Соколова (Ирода). Полковник смотрел на нашу группу. Позже я слышал его шаги в старой тюрьме.
Когда шествие, наконец, приблизилось к «сараю» (старой тюрьме) оттуда вышли еще два жандарма и ткнули мне в грудь свои кулаки.
Меня привели в камеру № 10, где, связанного по рукам н по ногам в сумасшедшую рубаху, оставили на асфальтовом полу. Часов в 11 ночи меня развязали и перевели в камеру № 1, где я мог улечься на кровати.
Здесь я просидел до весны, когда был переведен в новую тюрьму вместе со всеми сидевшими там, кроме Грачевского, который сжег себя в эту зиму.
Комендант каждый месяц обходил наши камеры и спрашивал: «Как здоровье заключенного? Нет ли у заключенного какой-либо жалобы, заявления?»
Когда полковник Покрошинский в первый раз явился в мою камеру после побоев, я на обычные его вопросы заметил: «Мне следует поблагодарить вас, полковник, за то, что вы присутствовали, когда меня били, а то меня без вас могли бы искалечить».
Комендант посмотрел недоумевающим взглядом на «Ирода». Тот пожал плечами, и оба смотрели на меня наглым взглядов лжецов.
Меня это взорвало.
— Вы лжете, вскричал я, — вы бессовестные люди!
И я рванулся к ним, стоящим у дверей.
Жандармы, конечно, схватили меня за руки и удержали на месте. Полковник поспешно вышел, за ним выскочили по зову «Ирода» жандармы.
После этой сцены полковник Покрошинский более года не заходил ко мне в камеру и посетил меня только незадолго до оставления им должности коменданта крепости.

И. Манучаров.
82